Курс оверклокинга для операторов машинного доения. - Страница 102

102

Вреда от активированного угля ему не будет никакого, лишь станет меньше газов в кишечнике. Поэтому он не задумываясь проглотил две таблетки характерного черного цвета и запил их водой из собственной фляги, которую брал с собой «на рыбалку».

– Порядок! - хмыкнул Дядя Федор, - теперь твой желудок быстро придет в норму! Возьми вот хлебни - отличный фруктовый ликер. Сам делал.

Ликера Капитану не хотелось, но чтобы не обижать эксперта он сделал несколько глотков. Ведь от дома Дяди Федора то жилища Авраменко было всего ничего - метров восемьсот. Они преодолели их за пару минут, но, вылезая из машины, Олег Николаевич внезапно ощутил легкое головокруженье. Он глянул на лукавую физиономию Дяди Федора и спросил:

– Что ты мне подсунул, старый хрыч?

– То, что приказали! - расплылся тот в улыбке.

Сознание капитана померкло, и над ним сгустилась тьма.

– Олег, проснись! - его легонько хлопали по щекам и щипали за мочки ушей, - ну проснись же!

Капитан сделал попытку пошевелиться, которая отозвалась болью во всем теле. Чем его все-таки «взял» распроклятый Дядя Федор? С величайшим трудом он разлепил глаза - веки были точно намазаны патокой. Над ним склонился Артем и слегка тормошил его, тихонько зовя по-имени.

– Артем? - пробормотал капитан и попробовал сесть. Получилось очень плохо.

– Да лежи ты! - раздраженно шикнул на него Артем, - лежал же двое суток, полежи еще!

– Да я поссать хочу! - огрызнулся в ответ Авраменко, - чего? Двое суток? Ну-ка, помоги мне встать - иначе я сейчас устрою Малый Потоп.

С помощью Орлова капитан поднялся и весьма неуверенно доковылял до параши.

– Ну что, сам справишься? - спросил Артем.

– А ты что, предлагаешь подержать? - негодующе фыркнул Олег Николаевич.

– Я предлагаю дежурного вызвать - он подержит! - засмеялся парень.

Справив нужду, капитан вернулся на нары и тяжело опустился на струганные доски, заскрипевшие под его грузным телом. После этого он внимательно осмотрел «одиночный номер» в котором оказался вместе с тем, кого хотел вытащить на свободу. Нары - основные и дополнительны, из-за которых в камере стало исключительно тесно, стол, стул, параша. Ах да, телевизор на столе - неслыханная роскошь в Петровском КПЗ!

– Двое суток, говоришь? - переспросил капитан, - значит, нам амба. Как политическая сила мы выведены из игры окончательно, и теперь нам остается лишь гадать, выпустят ли нас после выборов.

– А что, могут и не выпустить? - осторожно поинтересовался Артем.

– Всякое может быть, - ответил Авраменко, - тебя могут выпустить, а меня - нет. В отместку за мое непослушание.

– А что ты натворил?

Капитан лишь махнул рукой. О том, что он натворил, можно было бы рассказать в случае успеха. Под стаканчик красного винца и полкило шашлыка, небрежным жестом подкручивая усы и похлопывая по воображаемой сабле. Теперь остается лишь конфузиться и ругать себя последними словами. Ас розыска, пусть и бывший, да не учуял тварь, которая затаилась в судмедэксперте с добрыми пьяными глазами. По наивности своей он полагал в этом деле лишь одну шестеркку - Пешеходова. Муж тетушки регулярно сообщал обо всем услышанном напрямую подполковнику Мурашко. Это звено онвычислил моментально. Каким-то образом они оказались повязаны в единый узелок: Мустафа, Пешеходов и Мурашко. Бандит, специалист-управленец и начальник милиции района. Что может связывать таких троих разных людей? С Дядей Федором все ясно и без вскрытия - старый хрен по жути боялся уходить на пенсию. Для него работа была некоей Ойкуменой, привычной средой обитания. Что делать на пенсии человеку, не обремененному ни семьей, ни дачным участком, ни лишними средствами? Пенсия у него должна, в принципе, быть весьма приличная - всю жизнь человек в органах проработал, но что делать в свободном плавании одинокому мужику?

Но опять же, все ясно со старым хрычом стало только в самый последний момент, а до этого он казался своим в доску дедом, быть может склонным к излишним чудачествам, но это можно списать на характер работы. Остается лишь последняя надежда… Танечка Васильева. Если она добралась до Теплограда, если приятель Олега Николаевича из УБОПа оказался на месте, а не за три девять земель, если отпечатки на удочке были четкие, а не смазанные. Слишком много всяких «если». Слишком много, чтобы прогнозировать успех операции.

Лязгнула дверь и на пороге возник дежурный.

– Товарищ капитан, подполковник приказал доставить вас к нему.

– Выполняйте, сержант! - пожал плечами Авраменко.

Он с трудом поднялся и вышел из камеры. Стал лицом к стене, подождал пока сержант закроет дверь и спросил:

– Браслеты надевать будешь?

– Извините, товарищ капитан, - виновато произнес дежурный, - но вы сами знаете - таков порядок.

– Знаю-знаю! - проворчал Олег Николаевич, - действуй, сержант!

В кабинете начальника милиции помимо самого подполковника Мурашко присутствовала и еще одна знакомая капитану личность. Тарханов Иван Николаевич. Самый главный «член» в районе, имеющий право дрючить всех подряд.

– А вот и наш герой! - произнес Тарханов, когда дежурный закрыл дверь за арестованным Авраменко.

– Скорее, «геморрой»! - подкорректировал мысли шефа Мурашко, - слушай, Олег, ну тебе же русским языком велели отправиться в дом отдыха «Три поросенка». На рыбалку ты собирался… или не собирался? Какого хрена ты сунул свой хитро заточенный нос в это дело? Забыл, за что тебя из Теплограда выперли? Я уж думал, что ты на этой должности дров не наломаешь, Аниськин ты хренов! Чего молчишь?

– Так спорить команды не было! - вызывающе ответил Авраменко, разглядывая свысока начальство.

102