Курс оверклокинга для операторов машинного доения. - Страница 79

– Все, пацаны, по домам! - скомандовал он детворе, - я один здесь останусь - с меня и спрос. И позвоните кто-нибудь ментам - а то я заколебусь их ждать.

Ментов ждать долго не пришлось. Авраменко, обнаружив в кукле и одеяле Надежды лишь порез и дыру, возвращался с Галиной Петровной к Артему, чтобы уточнить у Надежды некоторые детали. Тут то он и обнаружил свежего покойника, и сидящего рядом с ним «известного рецидивиста» Ярошевича.

– Твою мать, Антоша! - вылез из машины капитан, - что тут происходит?

– Мой жмурик, гражданин начальник! - показал гнилые зубы «Век воли не видать», - вяжи!

– Подожди! - отмахнулся Авраменко, - ты ведь у нас вроде специалист в другой области. А именно - нажраться нахаляву и уснуть на месте преступления. Что случилось?

– Этот пидер хвастал, что резал русских, как баранов. Ну, я его и сделал - как свинью.

Галина Петровна вышла из «бобика» и, преодолевая отвращение, подошла к телу Мусы.

– Вот он! - произнесла она, держа руку у рта, - тот самый нож.

– Ты уверена? - спросил Авраменко. Женщина кивнула, - может, он живой еще?

– Не-а! - протянул «Век воли не видать», - качественно насел.

– Я его по рукоятке узнала. Филигранное исполнение - я ведь когда-то холодным оружием увлекалась. Это - весьма хорошая подделка под Италию, восемнадцатый век.

– Твой ножик? - спросил у Антона участковый.

– Откуда, гражданин начальник? - хрипло рассмеялся тот, - я бы давно пропил. Его штучка.

Кивком головы Антон указал на мертвеца.

Капитан с сожалением посмотрел на Галину Петровну, но все-таки смачно выругался. Вполголоса. Достал из машины рацию и соединился с отделом. Выслушал поздравления по поводу превращения его участка в зону боевых действий и сожаления по поводу урезанных премиальных. Смачно сплюнул.

– Галя, давай я тебя пока домой отвезу! - сказал тетке, - тут сейчас такое начнется! Эй, Ярошевич, подежуришь возле трупа?

– А то! - с готовностью отозвался Антон, - это ж мой первый «жмурик». Ты только долго не пропадай, вот-вот ваши налетят.

– Эт точно! - глянул на часы капитан.

Затем он повез Галину Петровну до дома, где они совместными усилиями вправили мозги уже пришедшему в себя Пешеходову. Тот испытывал жесточайшее похмелье пополам с запоздалым раскаянием, поэтому готов был провалиться сквозь землю. Услыхав, что на его дочку ночью было совершено покушение, Геннадий Николаевич взвыл.

– Удавиться, что ли? - тоскливо спросил он у супруги, - все против меня».

– Только попробуй мне! - показал ему Авраменко свой жилистый кулак, - я тебя и на том свете найду. И хватит с меня жмуриков - мысли глобальнее, зри в корень. Ладно, родственнички, я отчаливаю. Скоро опергруппа прибудет, нужно будет полдеревни опросить и три пачки бумаги исписать.

– На обед придешь? - спросила его Галина Петровна.

– На обед приду, - кивнул он, - а на ужин - к Артему обещался.

– Много чести этому лохматому! - буркнул из зала Пешеходов.

Авраменко повысил голос.

– Орлов - нормальный мужик. В хищениях государственного имущества замечен не был, с «черными» дел никаких не имеет, баб на стороне тоже. Все, чао!

После того, как племяш в ментовской форме ушел, мадам Пешеходова заглянула в зал. Ее супруг возлежал на диване с мокрым полотенцем на голове и тупо пялился в телевизор.

– Рассолу томатного принести? - спросила она.

– Принеси, - слабым голосом произнес он.

Через две минуты он вскочил с дивана, спасаясь от томатного душа.

– Ты чег-го, Галка, с-сдурела? - от волнения Геннадий Николаевич даже стал заикаться.

– И много у тебя баб на стороне? - невинно осведомилась супруга.

Пешеходов сел на облитый диван и обхватил голову руками. Хозяйка, уперев руки в бока, смотрела на него.

– Бля, я твоего братца отравлю! - простонал он, - пусть только заявится на обед! Однозначно, отравлю!

– Пестицидами крадеными? - угрожающе спросила жена, - ах ты, козел северный! Ах ты, блядун паршивый! Ах ты!!!

– На Севере нет козлов - там олени! - завопил Пешеходов, скрываясь в ванной, - и было то всего пару раз!

– Открывай, козёл!!! - заорала Галина Петровна, колотя снятой тапочкой в дверь ванной, - открывай, свинья! Открывай, сукин кот!!!

– Так что, не простишь? - упавшим голосом спросил он из-за двери.

– Почему, не прощу? - удивилась супруга, - вот только морду твою кошачью разукрашу, и сразу прощу.

Вернувшись на главную площадь деревни, участковый застал там все в почти таком же состоянии, как и до отъезда. Единственное, что изменилось - значительно выросло количество зевак. Человек пятьдесят народу всех мастей: школьники, пенсионеры, небритые личности с помятыми мордами - все удобно устроились и наблюдали за разворачивающимся действом. Кое-кто подкалывал сидящего рядом с трупом Ярошевича.

– Антон, ну хоть раз нормально на «дачу» съездишь!

– Пора звездочки рисовать за убитых басурман!

– Они их накалывают, - разъяснял кто-то авторитетным голосом.

– Где? - недоумевала старушка.

– А на заднице!

– Да будет вам! - ворчливо отозвался «Век воли не видать», - лучше бы сто грамм кто налил - весь кайф прошел, скоро ломать начнет.

Какая-то бабулька развязала торбу и протянула рецидивисту бутылку водки.

– Держи, касатик, - жалеючи, сказала она, - только вот закусить нечем.

Еще кто-то отломил половину кольца колбасы. Протянули кусок батона, пару помидорин, плавленый сырок. Так что к приезду участкового бутылка опустела наполовину, а вздувшийся живот Ярошевича указывал на то, что ему такой ход развития событий начинает нравиться.

– Начальник, а можно я еще одного «чеха» замочу? - спросил он, когда Авраменко вышел из машины, - впервые себя человеком чувствую.