Курс оверклокинга для операторов машинного доения. - Страница 18

Участковый молча кивнул и крепко задумался. Уже в доме, усевшись за стол, он обозрел взглядом батарею пустых бутылок и три штуки полных, и только тогда задал очередной вопрос:

– А нарушаешь почему?

Артем с трудом понял, что имел в виду его собутыльник. Затем его осенило.

– Плановый запой, - честно ответил он, - шлаки выгоняю.

– Плановый, говоришь? - вздохнул участковый, - ну, хорошо. А гитара у тебя есть?

Гитара у Орлова была. Ленинградская. С пластиковым корпусом «под кожу». Давным-давно тетка подарила на день рождения, отдав половину получки, семьдесят семь рублей. И то, по блату знакомая достала. Больших высот в исполнительном искусстве он не достиг, да и особо не старался. Буквально позавчера вытащил красавицу из чехла и настроил.

– Есть такое дело, - ответил он, - принести?

– Неси, - сказал участковый, - перед тем, как пальцы перестанут меня слушаться, хочу тебе исполнить одну консону. Меня, кстати, Кузьмой зовут.

– А по батюшке? - поинтересовался Артем.

– Ты бы еще спросил, как по-матушке, - фыркнул Кузьма, - мы собрались водку пить, или в бридж играть?

Перед первой рюмкой участковый взял инструмент и хриплым голосом спел песню «Аквариума». По теме. Оканчивалась она более чем оптимистично.

Сегодня я опять счастливый,
А завтра я опять больной.
За что же, мать сыра природа,
Ты так безжалостна со мной?
Опомнись, мать сыра природа,
Я же ведь сын тебе родной.

– Давай по маленькой, - упустил слезу участковый, - я, кстати, с похмелья часто Гребня слушаю, и его философия мне понятнее всего. Сразу видно, что человек прошел через все то, о чем пишет. Закусить есть чем? А то этот пустырник внутри меня так и булькает.

– Копченые крылья будешь? - спросил Орлов.

– Если куриные, то буду! - кивнул головой Кузьма, - а свиные - нет. У тя какие?

– Куриные.

– Тогда п-порядок!

Не успели собутыльники одолеть и одну бутылку, как участковый уткнулся носом в столешницу, да так и уснул - с недоеденным крылом в зубах.

– Ты неправ! - с трудом ворочая языком, произнес Артем и отнял у него кость. Затем ангелы подхватили его самого и заставили упасть на кровать.

– До скорого, - прохрипел парень и провалился в беспамятство.

Снилось ему что-то ужасное, как и положено в нормальном пьяном сне. Горы Кордильеры, стаканы с человечьей кровью, оторванные хвосты комодских варанов, которым больше никогда не отрасти. Снился собственный компьютер со скалящейся клавиатурой и пучки проводов, уходящие из системного блока в преисподнюю. Затем видения стали обретать больше смысла: приснилась полулитровая кружка с пивом, которая стояла на стуле, а на столе лежала обнаженная Надя, тянущая руки к нему. Отчего-то Артем отчетливо разглядел крупное родимое пятно на внутренней стороне бедра, почти у самой причинной области.

Тут же его разбудили. Над ним стоял Кузьма и хмуро разглядывал окружающую обстановку.

– Пошли, выпьем! - предложил он, - ты, кстати, кто? И я, кстати, где?

Артем с трудом приподнялся на кровати. Повращал головой, точно боксер после нокдауна, и глянул на часы. Четыре утра - за окошком занимался робкий рассвет. Бра с вмонтированной внутри сорокаваттной лампочкой освещало накрытый клеенчатой скатертью стол, на котором красовались две непочатые бутылки водки, и еще в одной плескалось немного напитка.

– Ты - Кузьма, - медленно произнес он, - наш участковый. Я тебя снял с лавочки возле магазина, и мы пошли ко мне.

Участковый приложился к пластиковому баллону с минералкой.

– Ты не дури, - сказал он, - я еще себе память не отпил, хотя иногда очень бы этого и хотелось.

– У тебя вчера родилась внучка и тебя поперла жинка, - размеренно продолжал Артем, - а я - Артем Орлов.

– Алкин племяш, значит, - вздохнул Кузьма, - а жинка потом пустит. Я недельку поскитаюсь, а затем она пустит. Она у меня добрая. Давай, выпьем!

– Давай, - согласился Артем.

Участковый быстро разлил оставшуюся водку (ее оказалось примерно грамм сто пятьдесят), и собутыльники решительно клюкнули. Приняв на грудь, Кузьма разглядел в углу гитару.

– Инструмент! - радостно произнес он, - это Ленинградский завод. Когда-то для простых смертных выпускалось два вида: за пятьдесят пять и семьдесят семь рублей. Это за семьдесят семь - вишь, у нее корпус «под кожу»? Играешь?

– Немного, - ответил парень, - но давно уже не пробовал.

Участковый проверил строй и неожиданно приличным тенором исполнил:

Мне кажется, я узнаю себя
В то мальчике, читающем стихи.
Он стрелки сжал рукой,
Чтоб не кончалась эта ночь,
И кровь течет с руки.

– Уважаешь Гребня? - спросил он, допев куплет до конца. Артем помотал головой.

– Я больше попсу слушаю.

– Зря, батенька, - по-отечески пожурил его Кузьма, - он дельные песни поет. Философские. Ты вот, к примеру, с чего в пьянку кинулся?

Артем пожал плечами. Одним предложением не объяснишь, а долго сопли по стеклу размазывать неохота. К тому же, он не совсем еще прояснил этот вопрос лично для себя.

– Не скажешь? - продолжал неспешную беседу гость, ловко свинчивая пробку со следующей бутылки, - а послушаешь, если я тебе кое-что попытаюсь объяснить?

Парень кивнул. Слушать - не трепаться. Участковый похлопал себя по карманам в поисках и сигарет и вопросительно посмотрел на Артема. Тот поднялся и пошел искать по сумкам последний блок сигарет, произведенных в Турции и взятых «для представительства». Нашлись сигареты в платяном шкафу - на шляпной полке. Распечатав блок и достав оттуда пачку, он вернулся к столу.

– Ого! - удивился участковый, - что-то я давно «Данхила» в продаже не встречал. А ты что?